источника, негоже его распространять, если только тем самым его нельзя исправить, — сказала мисс Браунинг, опуская руку на плечо миссис Доус. — Я не образец доброты, но совет я вам дала добрый. Что же, пожалуй, я готова сказать: прошу извинить меня за то, что я этак на вас набросилась. Вы ведь простите меня, милочка?

Миссис Доус почувствовала, что рука у нее на плече задрожала, ощутила смятение мисс Браунинг и без всякого усилия даровала испрошенное прощение. После этого мисс Браунинг отправилась домой, где перекинулась лишь несколькими словами с Фиби, которая и так поняла, что сестра услышала подтверждение ее слов, чем и объясняется почти нетронутый ужин, краткие ответы и опечаленный взгляд. Потом мисс Браунинг присела к столу и написала короткую записку. Позвонила и, когда вошла служаночка, распорядилась доставить записку мистеру Гибсону, если же его не окажется дома — проследить, чтобы он получил ее как можно скорее. После этого мисс Браунинг надела свой самый парадный капор, и мисс Фиби поняла, что в записке ее сестра попросила мистера Гибсона зайти к ним: она собиралась поведать ему о слухах, пятнающих имя его дочери. Мисс Браунинг была крайне обеспокоена как полученными ею сведениями, так и предстоявшим ей делом; она переживала сама, сердилась на мисс Фиби и постоянно дергала и рвала нервными пальцами хлопковую нить, из которой плела кружево. Когда раздался стук в дверь — прекрасно им известный докторский стук, — мисс Браунинг сняла очки и уронила их на ковер — очки при этом разбились. Мисс Браунинг попросила сестру выйти из комнаты, как будто та самим своим присутствием могла навести порчу и накликать несчастье. Ей хотелось вести себя как можно естественнее, но она, к собственному смятению, не смогла вспомнить, как обычно принимает мистера Гибсона, сидя или стоя.

— Ну-с! — проговорил он, бодро входя в комнату и потирая озябшие руки; он направился прямо к огню. — И что у нас такое случилось? Фиби занемогла, полагаю? Надеюсь, не прежние спазмы? Впрочем, порошок-другой поможет с ними справиться.

— Ах, мистер Гибсон! Когда бы речь шла обо мне или о Фиби! — проговорила мисс Браунинг, трепеща все сильнее.

Заметив ее смятение, он терпеливо сел рядом и дружески взял ее за руку:

— Спешить нам некуда, рассказывайте все по порядку. Убежден, все не так плохо, как вам представляется; сейчас мы со всем разберемся. Как ни ругай этот мир, а помощь в нем всегда найдется!

— Мистер Гибсон, — начала мисс Браунинг, — горюю я из-за вашей Молли. Но сделанного не воротишь, и помоги Господь нам обоим, да и ей, бедняжке, тоже, ибо я убеждена, что она сбилась с пути не по собственной доброй воле, а по чужому наущению!

— Молли! — повторил он, с трудом вникая в смысл ее слов. — Что натворила или наговорила моя малышка Молли?

— Ах, мистер Гибсон, даже не знаю, как вам и сказать. Я бы не стала облекать эти слухи в слова, не будь я убеждена в их истинности, — вопреки, о, совершенно вопреки своему желанию!

— Тем не менее поделитесь со мною тем, что слышали, — произнес мистер Гибсон, опираясь локтем на стол и заслоняя глаза ладонью. — Не то чтобы я боялся услышать нечто неподобающее про мою девочку, — продолжал он. — Но в этом гнездилище слухов всегда лучше знать, о чем судачат люди.

— Они говорят… О! У меня язык не поворачивается!

— Говорите же! — произнес он, убрав руку и сверкая глазами. — Я все равно не поверю, так что бояться вам нечего!

— Боюсь, вам придется поверить. Я и сама не верила, да вот пришлось. Она состоит в тайной переписке с мистером Престоном…

— Мистером Престоном? — воскликнул мистер Гибсон.

— Больше того, встречается с ним в неподобающих местах в неподобающее время, вне дома, под покровом тьмы, и падает в обморок ему… ему на руки, как это ни тяжко произнести. Весь город об этом говорит.

Мистер Гибсон снова прикрыл глаза рукой и не шевелился; мисс Браунинг продолжила, решив выложить все:

— Мистер Шипшенкс видел их вместе. Они обменивались записками в лавке Гринстеда; она специально побежала туда, чтобы увидеться с ним.

— Замолчите! — сказал мистер Гибсон, отводя руку и открывая посуровевшее лицо. — Довольно. Не продолжайте. Я сказал, что не поверю, и я не верю. Полагаю, мне следовало бы поблагодарить вас за эти сведения, но я пока не в силах.

— Мне не нужна благодарность, — чуть не плача проговорила мисс Браунинг. — Я просто сочла нужным поставить вас в известность; несмотря на ваш новый брак, я не забыла, что вы когда-то были мужем нашей ненаглядной Мэри, а Молли ее дочь.

— Я предпочел бы пока не обсуждать это дальше, — сказал мистер Гибсон, оставив без внимания последнюю тираду мисс Браунинг. — Боюсь не проявить подобающей сдержанности. Попадись мне сейчас этот Престон, я бы отхлестал его плеткой до полусмерти. Будь те, кто распространяет эти безобразные сплетни, среди моих пациентов, уж я бы заставил их придержать языки. Девочка моя! Чем она перед ними провинилась, зачем они мешают ее честное имя с грязью?

— Но, мистер Гибсон, мне представляется, что все это правда. Я не стала бы посылать за вами, если бы не проверила свои сведения. Прошу вас, убедитесь, как на самом деле обстоят дела, прежде чем хвататься за плетку или за отраву.

Мистер Гибсон расхохотался с непоследовательностью человека, находящегося во власти сильного чувства:

— А я что-то сказал про плетку или отраву? Вы думаете, я позволю, чтобы имя моей дочери трепали на каждом углу еще и из-за моих опрометчивых поступков? Все эти пересуды стихнут так же, как и возникли. Время докажет, что в них нет ни грана истины.

— Я в этом не уверена, и в этом-то и состоит самое страшное, — сказала мисс Браунинг. — Вы должны действовать, вот только я не знаю как.

— Я пойду домой и спрошу у Молли, что все это значит; только это я пока и сделаю. Какая ерунда! Я прекрасно знаю Молли и убежден, что это ерунда. — Он встал и торопливо зашагал по комнате, время от времени нервно, вымученно посмеиваясь. — Что, интересно, они еще выдумают? «Найдет занятие Сатана бездельным языкам». [90]

— Я вас очень прошу, не поминайте Сатану в этом доме. Мало ли чего можно накликать этакой неосмотрительностью! — взмолилась мисс Браунинг.

Мистер Гибсон продолжал, не замечая ее, — он явно говорил с самим собой:

— Так и подмывает уехать отсюда… Но какие пересуды вызовет столь опрометчивый поступок! — Некоторое время он молчал, засунув руки в карманы, опустив глаза, продолжая свои блуждания. В